Оружие для охоты и самообороны русских на Дальнем Востоке и в Манчжурии на рубеже 19-20 вв.

Суровый климат, неистощимые природные богатства, неимоверные расстояния, неизведанное коренное население, своей воинственностью порой затмевающее американских индейцев… Освоение Сибири и Дальнего востока – грандиозная эпопея, наша честь, гордость и слава! 

Это было давно. Но ещё в конце 19 века жизнь немногочисленного русского населения в этих краях была непростой и повседневно опасной. 

Эти факторы, а так же близость Америки и Китая, в совокупности с особенностями животного мира и оторванностью окраинных земель от европейской части России, наложили отпечаток и на вооружение населения региона. 

Те, кто шёл навстречу неведомому, осваивал эти земли во имя России, умирал от цинги, лихорадки, холода и стрел туземцев.

Поярков, Хабаров, Шелихов, Баранов, Резанов… и многие-многие другие - эти люди были истинными государственниками, бескорыстными сынами России, к сожалению, почти забытые сегодня неблагодарными потомками.

Освоение Сибири и Дальнего Востока – грандиозная задача, блестяще решённая целой плеядой военных и учёными-путешественниками Российской Империи. 

Одним из таких выдающихся энтузиастов, настоящим сыном своего времени, был Вячеслав Пантелеймонович Врадий.

Родившийся в 1871 году в Петербурге, уже в совсем молодом возрасте Врадий стал известным зоологом, увлечённо занимался этнографией, много путешествовал, позже издавал и редактировал журнал "Сибирская мысль". 

Вячеслав Пантелеймонович много сделал для Амурского областного краеведческого музея им. Г.С. Новикова-Даурского, существующего с 16 августа 1891 г.

В 1904 году Врадий опубликовал свои «Сведения, факты и выводы из двухлетнего путешествия по Азии», примечательные своим отражением быта русского населения Дальнего Востока. 

Конечно же, нам больше интересны вопросы, касающиеся огнестрельного оружия и специфики его применения, изложенные учёным в своей работе.

Уезжая из Петербурга на Дальний Восток и планируя заняться там научными исследованиями в области зоологии, этнографии и проч., Вячеслав Пантелеймонович задался так же целью получить исчерпывающий ответ на следующий вопрос: какого рода оружием для охоты и самообороны следует запасаться учёному для путешествия по этим «далёким странам»? 

Вопрос стоял далеко не праздный - не стоит забывать, что в те времена исследователь, изучающий этнографию и природу новых окраинных земель, не на шутку рисковал жизнью и, коли жить хотел, обязательно должен был хорошо владеть оружием.

Привыкнув к среднеполосным и северным русским охотам, Врадий взял с собой дробовик-двустволку, а для самозащиты – 5-тизарядный револьвер большого калибра. 

Вполне здравое сочетание. Однако, едва вступив на почву Азии, Вячеслав понял, что «отнюдь не такого рода оружие может иметь первостепенное значение, в смысле практичности и применимости к условиям этой местности». 

Уезжая из Владивостока в далёкую и неведомую тогда Манчжурию, путешественник советовался со строителями Восточно-китайской железной дороги, наводил справки в оружейных магазинах города. 

Как оказалось, дробовик, по словам Врадия, «может служить здесь, в окрестностях Владивостока и в тайге Манчжурии только, скорее всего, как забава, но не как серьёзное ружьё. Дробовиком, конечно, не мешает запастись, но именно в качестве дополнительного оружия, а не главного, как у нас в средней или северной полосе России…»

Во Владивостоке оружейные магазины предлагали Врадию винчестеры (тогда на русском Дальнем Востоке и в мире были распространены в основном модели обр. 1892 и 1894 гг.), германские винтовки Маузера и даже «пресловутое ружьё-пистолет Маузера» (очевидно, речь идёт о С-96). 

Больше всего торговцы хвалили «германскую малокалиберную винтовку». Вероятно, здесь речь идёт о «комиссионном» маузере обр. 1888 года.

В американском магазине Смита, продающем во Владивостоке американское оружие (и консервы, кстати), русскому учёному настоятельно «советовали запастись восьми или десяти-зарядным винчестером». Врадий отмечал, что большинство русских Владивостока и линии Уссурийской ж.д., имеющих хоть какое-нибудь понятие об охоте, используют именно винчестеры. 

Ибо здесь, в Уссурийском крае, где можно наткнуться на тигра, на красного «злого волка», наконец, на «добродушного уссурийского медведя с белым ошейником» - следует всегда быть наготове и иметь при себе не дробовик, а винтовку.

Анализируя вооружение русских жителей Владивостока, Врадий пишет, что оружие у них встречается не особенно часто (за исключением револьвера). Но, если оно имеется – это будет винчестер среднего калибра, крайне популярный среди местных жителей. 

Что же касается жителей окрестностей Владивостока и русских поселенцах, живущих в «разных заимках и мызах», то у них, при первой же возможности, обязательно будет винчестер – как для охоты на крупного зверя или морских птиц, так и для самозащиты.

Разумно следуя коллективному опыту, Врадий во Владивостоке обзавёлся десятизарядным винчестером, действительно очень пригодившимся во время долгой экспедиции. Первое применение обновке учёный сделал на песчаных отмелях Сунгури, которые тогда бывали сплошь покрыты несметными стаями гусей. 

Как оказалось, короткобойная скорострельная винтовка замечательно годится для охоты на крупных птиц. Не меньше это оружие путешественнику пригодилось при перестрелках с «дикими маньчжурами». Как пишет Врадий – «это ружьё удобно в смысле скорострельности для экстренной перестрелки».

На пути в Манчжурию Врадий обнаружил, что частные пароходы, совершающие речные рейсы между Хабаровском и Манчжурией по реке Сунгари, со стороны русского Правительства вооружены «целым арсеналом военных ружей нашего нового образца, составляющих завидную цель многих русских и инородцев, всегда желающих иметь русскую винтовку лично для себя». 

Посетив каюту капитана парохода, Вячеслав Пантелеймонович увидел большое количество трёхлинейных винтовок Мосина, рядами закреплённых вдоль стены в специальных стеллажах. 

Капитан охотно рассказал путешественнику, что эти винтовки являются отличным средством для противодействия маньчжурам, которые часто обстреливают русские пароходы с берега. Помимо винчестеров, «трёхлинейка» так же ценилась среди служащих Китайской ж.д.

У одного охотника, начальника одного из постов на необитаемом берегу Сунгари, путешественник увидел необычное для него оружие – «двуствольный дробовик, один из стволов которого был «чок», а под этими двумя стволами, т.е. – внизу, между ними, находится ствол для пулевой стрельбы – нарезной штуцер». 

По словам Врадия, «охотники находили это трёхствольное ружьё, т.е. дробовик, в соединении со штуцером, крайне практичным для маньчжурских охот. Отмечая, что такое ружьё может стоить несколько сотен рублей, Вячеслав Пантелеймонович находит это оружие идеальным для охотника-любителя, привыкшего стрелять, главным образом, болотную дичь и лишь иногда встречающего крупного и опасного зверя. 

Однако, идеал идеалом, но Врадий справедливо отмечает, что «подобные ружья хороши, конечно, только дорогих образцов…». Что ж, с тех пор ничего не изменилось: и в наше время хороший дриллинг – дорогое удовольствие.

В.П.Врадий за пару лет своего азиатского путешествия стал опытным охотником, к тому же умеющим постоять за себя и в прямом столкновении с разномастными бандитами. Опыт активной научной деятельности в неспокойном регионе позволил сформировать ответ на искомый вопрос - о наиболее практичном оружии для путешественника в Азии. 

Словами самого Врадия, «если считать, какое наиболее утилитарное ружьё пригодно, вообще, для всего Дальнего Востока, то придётся сказать, что если это будет одно ружьё, то необходимо брать с собой только винчестер или военное скорострельное ружьё (магазинную винтовку. Прим. Ю.М.), или же, наконец, Маузеровский пистолет; этот последний может быть рекомендован для охотника со средним достатком».

По свидетельствованию Врадия, винчестер среднего калибра во Владивостоке стоил тогда примерно 40-60 руб. и дороже. Иногда можно было купить хороший винчестер из вторых рук рублей за 15-25. 

Затем, как дополнение к нему, Врадий рекомендует или обыкновенный дробовик 20-16 калибра или же гладкоствольную «берданку», которая тогда была популярна по всей России.

Касательно трёхствольного ружья с одним нарезным стволом, наш учёный рекомендует его богатым охотникам. Кроме того, он указывает на его недостатки: большая масса и малопригодность для самообороны из-за низкой скорострельности (в сравнении с винчестерами и боевыми магазинными винтовками).

Для обыденных экскурсий в окрестностях Харбина и прочих маньчжурских городов (обычных прогулок, не с целью охоты), Врадий настоятельно рекомендует всегда при себе иметь надёжный револьвер среднего калибра, пригодный для скрытого ношения в кармане. 

В крайнем случае, за неимением компактного револьвера, армейский Наган также вполне приемлем для таких задач. Судя по всему, причины для таких рекомендаций у русского этнографа были весьма вескими…

Уже вернувшись в Петербург и анализируя итоги своего путешествия, Вячеслав Пантелеймонович приходит к окончательному выводу: «обыкновенный охотник и, вместе с тем, вообще турист, могущий подвергать свою жизнь опасности на Дальнем Востоке (в мирное время), должен иметь у себя и в Манчжурии три рода оружия. 

Это: во-первых (непременно!) – винчестер или военное ружьё (последнее лучше), во-вторых – обыкновенный дробовик центрального боя или гладкоствольную берданку (второе для мелких охот удобнее) и, в-третьих, - среднего размера американский или другой какой-либо револьвер, который можно незаметно носить при себе, так, что бы он не стеснял во время долгих или кратких прогулок. 

И ещё один совет: к каждому из упомянутых оружий необходимо иметь запас заранее заготовленных и исправных патронов, ибо в Маньчжурии есть такие места, где патронами приходится запасаться предварительно чуть ли не на целый год вперёд…»

Что ж, и на сегодняшний день советы более чем вековой давности более чем актуальны, даже если абстрагироваться от их чисто концептуальных аспектов. Конечно, «большим Маузером» современный охотник «среднего достатка» вряд ли будет доукомплектовывать свой экспедиционный арсенал, но в остальном – принципиально ничего не поменялось. 

Уж больно консервативны охотничьи традиции. Да и конструкция охотничьего и походного оружия, как и требования к нему, остались неизменными.

А наши предки были не робкого десятка! Даже «кабинетный» «ботаник» из столицы в полевых условиях окраинных земель Империи быстро становился умелым охотником и бойцом, обладающим дипломатическими навыками и способным выжить в любых условиях. 

Настоящая, полная опасностей, жизнь искателя знаний даже из лощёных питерских франтов незамедлительно вышибала всю человеческую гниль, быстро воспитывая характер воина – жёсткий, в меру аскетичный, равнодушного к своим страданиям, крови, тяжелейшим психосоматическим нагрузкам и постоянной угрозе жизни.

Русские люди шли по диким тропам и неизвестным рекам не ради денег и славы, а ради процветания России. Офицеры армии и флота, промышленники и учёные, своими деяниями приумножающие могущество Империи, личные выгоды ставили далеко не на первое место, заботясь, прежде всего, о государственной пользе. 

Имена людей, расширивших границы Российской Империи до американской Калифорнии, имена, должные стоять в первых строках списка лучших людей России, ныне почти забыты. Их подвиги, радикально изменившие карту мира и подлежащие общенародной незыблемой памяти – замещаются новой системой ценностей и настойчивыми лозунгами о «ненужности» Дальнего Востока для России. Пришло время оглянуться и воздать должное предкам. Иначе нельзя.

«Кто не помнит прошлого – не имеет будущего», говорили мудрые люди. Мудрые слова. И крайне актуальные на сегодня.