Левша, ружьё и толчёный кирпич

« - Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть что бы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся – внятно выговорил Левша, перекрестился и умер. …государю так и не сказали, и чистка всё продолжалась до самой Крымской компании. В тогдашнее время, как стали ружья заряжать, а пули в них и болтаются, потому что стволы кирпичом расчищены… А доведи они левшины слова в своё время до государя – в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был…»

Именно чисткой канала ствола ружей толчёным кирпичом наш замечательный писатель Николай Семёнович Лесков (1831-1895 гг.) в «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе», написанном в 1881 г., объясняет своим читателям причину неудачи Русской армии в Крымской (Восточной) войне 1853-56 гг.

Конечно, учитывая баснословный склад легенды о косом Левше (хотя существовал возможный реальный прообраз Левши, механик и оружейник ИТОЗа Алексей Сурнин (1767-1811 гг.), детали биографии которого совпадают с жизненными событиями нашего героя), сумевшем подковать блоху, а так же его эпический характер, мы можем предсмертные слова Левши понимать в гораздо более глубоком смысле. Например - как совет государю Александру Павловичу (события сказа происходят в самом начале 19 века) «встряхнуть мозги» извечно консервативным генералам, насытить пехоту нарезным оружием, усилить артиллерию, усовершенствовать тактику боя, создать броненосный паровой флот и провести социально-экономические реформы. Но, как известно, этот сатирический рассказ Лескова, а вернее – одна-единственная фраза его главного героя, превратился в известнейшую легенду, породившую укоренившийся всенародный миф о «расчищенных кирпичом» ружьях русской пехоты как первопричине поражения России в войне и как показатель уровня технической образованности русских военных того времени.

Безусловно, сатира Лескова направлена на тех, кто и тогда преклонялся перед всем иностранным, несмотря на то, что «и у нас дома не хуже есть», а затрагивание оружейной темы лишь добавляет колориту. Быть может, оно того и не стоит, но мы, воспользовавшись творчеством Николая Семёновича как предлогом, всё-таки попробуем совершить краткий экскурс в 19 век. Вооружившись, для пущей уверенности, документами эпохи Левши и Лескова, мы можем с достаточно высокой степенью достоверностью ознакомиться с особенностями сбережения оружия в Русской армии и сделать свои выводы.

И в 19 веке, надо полагать, до солдата непросто было донести суть премудростей правильной чистки оружия, тем более, как мы убедимся в дальнейшем, тогда сбережение ружья представляло собой несравненно более сложную задачу, чем во времена хромированных стволов и РЧС. Но для грамотного применения и сбережения личного оружия солдата написаны «Наставления», по своей сути не меняющиеся уже пару сотен лет. И существует унтер-офицерский состав, всегда готовый помочь солдату чётко усвоить все правила «Наставлений».

Итак, заглянем в армейские «Наставления» первой половины и середины 19 века. Если следовать тому, что осмысление вредности чистки стволов ружей кирпичом, по рассказу Лескова, пришло лишь после Крымской войны, то, следуя логике, «болтание» пули в стволе можно объяснить лишь именно неправильным уходом за оружием. Однако, ещё в 1808 году командир Либавского мушкетёрского полка доносил инспектору всей артиллерии о том, что в его полку «ружья по давнему их существу состоят с 1700 года». По сводкам 1808-1809 гг., поступившим из войсковых частей, количество калибров ружей исчислялось десятками. Такое разнообразие объяснялось не только естественным износом стволов древних фузей, но и наличием на вооружении Русской армии ружей не только отечественного производства, но и покупных и трофейных экземпляров. Помимо этого, валовое производство ружей на отечественных заводах не соответствовало установленным образцам. Даже эти образцы ружей, присылаемые на заводы как эталоны для приготовления и копирования работ, отличались по своим размерам. Инспектор Сестрорецкого завода Гогель в 1820 г. писал, что эталонные ружья обр. 1808 года отличаются не только по длине, но и по калибру. Ружья, полученные войсками из арсенального ремонта, вообще зачастую невозможно было идентифицировать ни по году производства, ни по производителю. Калибр ствола, ясно дело, каждое из них имело индивидуальный. Эта проблема частично решалась отбором ружей одного калибра в каждую отдельно взятую войсковую часть.

Учтя уроки войны 1812 года, когда французов били из петровских фузей и разнокалиберных ружей с порой прогоревшими стволами, после 1817 года прежние образцы ружей постепенно стали заменяться вновь введёнными. Однако на вооружении продолжали оставаться и трофейные ружья, и ружья, собранные из деталей русского и французского производства. К 1844 году, когда приняли ударное переделочное ружьё, вооружение Русской армии стало более однообразным, хотя в некоторых источниках отмечено участие в Крымской компании петровских фузей якобы ещё времён Северной войны.

Обязательно обратим внимание на то, что в начале 19 века вооружение Русской армии ничем не отличалось от вооружения армий Англии или Франции. И, как отмечает В.Фёдоров, «характерной особенностью эпохи является крайнее разнообразие вооружения: разнотипность и разнокалиберность. Последнее значительно затрудняло снабжение патронами и понижало баллистические качества из-за большого прорыва пороховых газов из-за разницы в диаметре пули и канала ствола».

Исходя из вышесказанного, уже достаточно сложно утверждать, что лишь один износ стволов гладкоствольных ружей, естественный или посредством неправильной чистки, является доминирующим фактором, повлиявшим на результаты Крымской войны. Тем более когда доля нарезных «Энфилдов» в армии Англии составляла более 50%, во французской армии – более трети составляли штуцера Тевенена, а доля нарезных ружей в русской армии лишь к концу войны с 4-5% достигла 13,4%.

Наш знаменитый штыковой бой и новая пехотная тактика явились лишь следствием относительно слабой эффективности стрельбы из ружей, в несколько раз уступающим по дальности стрельбы винтовкам союзников. Очень точно, по поводу состояния стрелкового вооружения русской армии к Восточной войне, в своё время высказался генерал-лейтенант А.М. Зайончковский: «…медленность заряжания, плохие баллистические качества и плохое состояние оружия делало его малопригодным для употребления в бою». Теперь обратимся к документам ушедшей эпохи.

Именно эти пункты «Наставлений», исходя из обозначенной проблемы, нас интересуют больше всего. Процесс чистки ружья (впоследствии - винтовки) разбивался на несколько этапов – чистка ствола, чистка замка, чистка ложи и прочих частей ружья. Этапы чистки отдельных частей оружия сопровождается общими, не менее важными, указаниями.

Что бы представить непростую задачу по сохранению ружья в надлежащем виде, обратим внимание на перечень необходимых приспособлений. Итак, каждый солдат должен иметь: сухую чистую тряпку и тряпку, пропитанную несолёным салом, несколько «пёрышек», очищенную от кострики паклю, «чистилку» из мягкого дерева (для чистки замка, различных гнёзд и канала ствола). Ещё: кусок бараньего или говяжьего сала, пузырёк с очищенным деревянным маслом, некоторое количество триппела (запомним это название) и, если позволяют обстоятельства, из сухого дерева дульную палку, которая при чистке ствола заменяет шомпол с протиркой.

Далее следуют несколько параграфов по: правильному отбору сала для смазки (отмечается, при отсутствии возможности «перегреть» имеющееся в продаже пищевое сало, его непригодность для смазки оружия - из-за содержания в нём активных веществ, окисляющего металл); по способам приготовления «костяного жира». А так же - по методике очищения деревянного масла и, что нам наиболее интересно, - по способам чистки металлических и латунных деталей от окисления и ржавления. Здесь мы сталкиваемся с применением абразива в чистке ружья. Что же представлял собой этот абразив?

Далее, особое внимание рекомендуется обращать на ржавчину и её скорейшее удаление с поверхности металла оружия. Возможно, читатель сейчас предположил, что ржавчину «Наставления» рекомендуют сразу удалить при помощи абразива? А вот и нет!

Как видно, насаждается крайне бережное отношение солдата к оружию и подробнейшим образом даются указания по его чистке. А методология не вызывает каких-либо сомнений в том, что люди, писавшие «Наставления», и солдаты, для кого они предназначались, были прекрасно осведомлены о том, как правильно нужно сберегать армейское оружие. К слову, участники знаменитого Альпийского перехода 1799 г., приписывают А.Суворову примечательные слова: «Голодный солдат бережёт единственный кусок сала, что бы чистить им ружьё». Приоритеты налицо.

Стволы после стрельбы очищали или его протиранием или же, если позволяли условия – промыванием горячей мыльной водой, с последующим смазыванием.

Медные (латунные) части ружья чистились с применением триппела, разведённого на квасе или воде. Кирпичную пыль (видимо, как более грубый абразив) применяли лишь при отсутствии триппела. При сильном окислении латунных частей, их помещали на 12 часов в квасную гущу, с последующим очищением при помощи триппела.

Очень большое значение придавалось сохранению оружия в походных условиях и на постое – в «наставлениях» этому отводилось много места. При этом актуальность этих старинных советов не утратилась и сегодня. Во 2-й половине 19 века в российской и европейских армиях инструкции по разборке и сбережению винтовки существовали даже в виде распечаток на больших солдатских платках.

Замеряя калибрами стволы старых СКС и винтовок Мосина, часто можно наблюдать «раструб» в дульной части, обычно появляющийся при чистке оружия с дульной части стальным шомполом. И этот процесс происходит без применения кирпичной пыли. А ведь ствольная сталь современного оружия гораздо устойчивее к истиранию. Что же говорить о железных стволах старинных ружей, служивших при этом порой по 50-100 лет и вряд ли всегда чистившихся при помощи деревянных «ствольных палок»?

Касательно боевого применения кремневых гладкоствольных ружей первой половины 19 века, не стоит особо иронизировать насчёт их «огневых» возможностей – дело не всегда решалось только «штыком и прикладом», что, вопреки ещё одному известному мифу, не раз блестяще доказывали солдаты Суворова.

Конечно, нельзя идеализировать солдатский уход за ружьём во времена Суворова или Нахимова. Нам сейчас трудно представить, чего тогда стоило солдату поддерживать своё оружие в «уставном» состоянии. Ведь даже поверхность ствола, не защищённого оксидной плёнкой, постоянно ржавела, причём и в казарме тоже. Именно этот налёт ржавчины и чистили, причём наверняка именно толчёным кирпичом, раз уж применение абразива для этого рекомендуется «наставлениями». Косвенно это подтверждается обычным для старых ружей абразивным повреждением верхней, не скрытой в дереве ложи части ствола и чистой, заводской полировки, поверхностью нижней части ствола.

При этом нельзя уверенно отрицать, что абразив никоим образом не применялся для чистки ржавого канала ствола старых ружей. Но, вероятнее всего, такие работы могли проводиться только в ремонтных мастерских, что не относится к нашей теме.

Если принять во внимание методологию чистки и концепцию ухода за огнестрельным оружием (нарезного в т.ч.) различных народов в 19 веке и принять во внимание известное сходство в этих вопросах, то роль толчёного кирпича в износе стволов огнестрельного оружия можно, если не игнорировать вообще, то оставить лишь в виде спорной версии. При этом автор не может считать тему закрытой, а свои предположения и аргументы – единственно верными. Одно лишь можно утверждать уверенно – неудачи Русской армии в Восточной войне было обусловлено отнюдь не последствиями чистки ружей толчёным кирпичом…